Макарова Елизавета Петровна
Биографии людей тех поколений не похожи на сегодняшние, как непохожи и сами люди, - жизнь у них была совсем другая, не наша. И не надо искать в том чьей-то вины, да и речь совсем не о том. Но знать, как они выполняли свое жизненное предначертание нам надо хотя бы из чувства любопытства, не говоря о чем-то большем. Это большее – чувство долга. И если мы тянемся к знакомству с нашими предшественниками исходя из чувства долга, значит из нашего с ними общего бытия еще не исчез объединяющий смысл, который они в это бытие вкладывали.
НАЧАЛЬНИК ЛИЗА
Елизавета Петровна Макарова (1911-1943).
Биографии людей тех поколений не похожи на сегодняшние, как непохожи и сами люди, - жизнь у них была совсем другая, не наша. И не надо искать в том чьей-то вины, да и речь совсем не о том. Но знать, как они выполняли свое жизненное предначертание нам надо хотя бы из чувства любопытства, не говоря о чем-то большем. Это большее – чувство долга. И если мы тянемся к знакомству с нашими предшественниками исходя из чувства долга, значит из нашего с ними общего бытия еще не исчез объединяющий смысл, который они в это бытие вкладывали.
Итак, вот одна из автобиографий, архивные листочки, тоненькие и уже желтенькие – у прожитых лет свои краски. Написано перьевой ручкой и черными чернилами. Почерк аккуратный и четкий, как, собственно и жизнь ее – четкая, последовательная, но такая короткая!.. «Родилась в 1911 г., в Куйбышевском крае, Маинском районе, в селе «Колхозная-Репьевка», в семье рабочего.
В 1914 году всей семьей приехали к отцу в Сибирь, в г. Анжерку. До революции отец работал на шахте, плотником в стройконторе. После революции до 1925 г. отец работает также плотником, затем в Центральной Сибирской Горноспасательной станции членом респираторной команды до 1933 г. По старости лет от работы освобожден. Работает на шахте 9/15 в Анжерке электрослесарем, машинистом подъемной машины, в 1938 горкомом ВКП(б) выдвинут на работу нарсудьей, где работает до настоящего времени. Чл.ВКП(б).
В 1929 г. В Анжерке закончила 9-ти летку, один год работала педагогом I ступени, школы Соцвос. В 1930 по окончании 6-месячных курсов по подготовке в вуз, была принята в Московский Горный институт им. И.В.Сталина, который окончила в 1935 г. Отделом кадров НКТП была направлена на работу в Кузбасс, на шахту им. С.М.Кирова.
Сначала работала горным мастером 4 месяца, помначальника вентиляции до 1937 г. И один год начальником участка до 1938 г.
После окончания 6-ти месячных курсов руководящих работников НКТП была направлена на работу в трест Ленинуголь начальником Производственно-Распорядительного отдела треста. Затем работала пом. зав.шахтой по кадрам на ш. им.Кирова и в настоящее время временно исполняю обязанности зав. шахтой «Полысаевская».
Член ВЛКСМ с 1931 г., член ВКП(б) с 1939 г. Партвзысканий не имею. На городской партконференции избрана членом пленума горкома ВКП(б), на областной – членом пленума обкома ВКП(б). Депутат горсовета. На сессии горисполкома утверждена председателем постоянно действующей промышленной комиссии горсовета. За работу на участке Указом Президиума Верховного Совета СССР награждена орденом Трудового Красного Знамени.
В Ленинске со мною живут 2 сестры и брат, пришедший недавно из Красной Армии. Одна сестра работает в Углесбыте, зав общим отделом, другая на ш. Кирова – табельщицей.
Брат работает на ш. Кирова в личном столе, член ВЛКСМ, одна сестра также член ВЛКСМ.
Из родственников лишенных избирательных прав, живущих за границей никого нет.
Врид. зав.шахтой
«Полысаевская» Макарова (подпись)
13/v – 41 г. ул. Орджоникидзе, дом 15, кв.3.
Обратим внимание на дату написания биографии, - до войны оставалось месяц и девять дней. Но вернемся к началу.
Учеба. Из этих строк видно, что молодому человеку после школы можно было попасть в студенты через подготовительные курсы. Почему девочка-учительница пошла в горный, наверное, додумывать не надо: в шахтерском городе это вполне объяснимо, к тому же перед глазами – пример отца, Григория Петровича. Он - респираторщик первой в Сибири горноспасательной станции, а эти люди в шахтерской среде неизменно уважаемые. Спасательному делу придавали значение лучшие инженерные умы России. В «Горном журнале» еще в 1906 году отмечалось: «Выходящий в шахту с аппаратом для спасения своих сотоварищей выполняет не менее благородную обязанность, чем солдат, выходящий с оружием в руках защищать свое Отечество». Отец-коммунист, наверное, тоже не был в стороне, когда вопрос о выделении комсомольцев на учебу обсуждался на собраниях, и агитация среди молодежи была активной. И Лиза поехала, но не в горный институт, как должно было следовать по всей логике окружающей жизни. Нет, она подала документы «на цветную металлургию». Почему? Отвечала открыто и честно: - Потому что в шахте тяжело.
Зная максимально общественное обсуждение тогдашних нужд советской республики, можно предположить, что собрания по выдвижению добровольцев в институт проходили шумно и в высшей степени заинтересованно, вполне в духе всесоюзных кампаний типа «Комсомолец, на самолет!». И выбрала себе девочка-учительница самую, как ей, показалось, соответствующую специальность – по цветным металлам. И поехала в Москву, в институт. И только там узнала, что девчонок в тот институт не берут.
Что делать? Терять год? Нет, лучше поступить, пусть хоть в первый попавший. «Первым попавшим» оказался именно горный.
Ну, горный так горный! На шахтах проблема специалистов тоже была очень острой. Судя по «Краткому обзору работы Сибкрайсовнархоза о подготовке кадров для сибирской промышленности», «минимальная потребность в инженерном персонале за период 29/30 – 33/34 годы представляется так: горняков и всех геологов потребность (всего) 2356 человек, имеется (всего) 762. Дефицит – 1544. Таким образом, дефицит выразился в 67%».
А вот документальные данные за 1931 год, когда выпускница школы социального воспитания (Соцво), а по-нынешнему учительница начальных классов, уже стала первокурсницей в столице нашей Родины. Это «Ходатайство правления «Востсибугля» перед Запсибкрайсовнархозом об укомплектовании инженерно-техническими кадрами новых шахт». В нем говорится: «Во второй половине 1931 должны вступить в эксплуатацию 22 новые шахты, значительно увеличивающие угледобычу края. Это обстоятельство заставляет нас обратиться к вашей помощи об укомплектовании новых шахт инженерно-техническими работниками, то есть, просим вас о передаче нам трех горных инженеров».
Как видим, счет дипломированных специалистов шел не на сотни, и даже не на десятки. По поводу всего лишь трех дипломированных специалистах вступают в переписку высшие в крае ведомства. Далее в документе идет разъяснение: «…основные районы Кузбасса имеют 35-40, и в лучшем случае 50% необходимого количества ИТР (инженерно-технических работников)».
К слову, в 1931 году, что следует из того же «Обзора» говорилось еще и о необходимости создания на месте, в Сибири, горного техникума в Иркутске (для золотопромышленности) и горного (угольного) техникума в Прокопьевске. А также Горной академии в Новосибирске – с выделением горного факультета из Сибирского технологического института. Правда, если с техникумом дело вышло, то институтом не вышло, но вопрос обсуждался.
Итак, почти состоявшаяся учительница (один учебный год она даже успела отвести в школьном классе) из Анжерки – в Московском горном институте. Институт - это вчерашняя Горная академия, в которой работали лучшие по тем временам профессора и преподаватели, ведущие ученые в области горного дела. Подготовку специалистов в области добычи твердых полезных ископаемых академия обеспечивала весьма эффективно. За год до поступления Лизы, в 1930, Горный стал самостоятельным учебным заведением, правопреемником академии. Вместе с тем он сохранил традиции базового вуза, и позднее при его активном участии велось создание новых горных институтов в стране, в том числе и Кемеровского. Основная часть студентов первого набора сдавала вступительные экзамены в Московском горном, так что в Кемерово ребята приехали уже зачисленными студентами. Деталь: в год поступления Макаровой, главный корпус Московского горного вырос вверх еще на два этажа, - четвертый и пятый. И студентов прибавилось, главным образом, иногородних, приехавших из рабочих городов страны, в том, числе, как видим, из Анжеро-Судженска.
И если учесть, что студентка Лиза Макарова была в отличниках, то, наверное, не следует удивляться, что восхождение ее по служебной лестнице оказалась достаточно стремительным, безо всяких задержек. Но обо всем по порядку.
Первый выпуск Московского горного института состоялся в 1935. Нет нужды напоминать, что это был год рождения стахановского движения. 23-летняя девочка получила диплом инженера по эксплуатации угольно-пластовых месторождении. А к нему получила распределение в трест «Ленинскуголь». А там ее послали на шахту «Капитальную-2», которая перед ее приездом была названа именем недавно погибшего товарища Кирова. И стала Елизавета Григорьевна горным мастером. Заложена была шахта (сплошные совпадения!) в год поступления товарища Макаровой в институт, и к моменту ее вступления в должность уже началось освоение ее проектной мощности – небывалой на Ленинском руднике – полтора миллиона тонн угля в год! Центральная газета «За индустриализацию» в конце 1935 писала: «25 декабря комиссией принята в строй действующих предприятий СССР и сдана в эксплуатацию шахта имени Кирова Ленинского района Кузбассугля. Комиссией шахта по технической вооруженности, законченности работ, качеству выполнения, культуре и архитектурному оформлению признана одной из лучших шахт-гигантов Союза…».
На руднике – стахановский подъем, гремят фамилии передовиков, в первую очередь это механизаторы, машинисты врубовых машин П.Боков, М.Родин, А.Миске. А врубмашинисты Степан Васильевич Шишлянников и его напарник Александр Игнатьевич Пагин с «Емельяновской» побили рекорд лучших в Союзе машинистов - Фокина и Тельных. Но и до этого люди здесь тоже не лаптем щи хлебали, еще в начале 1930 на руднике работало 35 врубовых машин, - весьма впечатляющий уровень механизации! А самое главное, в 1934 году средняя выработка на врубовку в Ленинском руднике достигла 6260 тонн в месяц, тогда как в США, в Западной Виргинии добывали 3400, а в Руре (Германия) – менее 3000 тонн. Вот в каком районе начала инженер Лиза новую трудовую биографию с должности горного мастера. К слову, эта должность – традиционно самая первая практически для всех горных инженеров, только данный случай не совсем традиционен: все-таки барышня, а вокруг одни мужики, в основном, старше ее, а ими надо руководить…
Получилось это у нее или не получилось, для нас теперь загадки нет: получилось. Да еще как! Достаточно взглянуть в список орденоносцев - газеты напечатали его всего через четыре года! Елизавета (теперь уже Григорьевна) Макарова, начальник проходческого участка №9 шахты им. Кирова, получила орден Трудового Красного Знамени. А в списке том - имена известнейших людей Ленинска – Кузнецкого: забойщик Константин Федорович Осадчий, врубмашинист Сергей Иванович Свиридов с ее шахты, и другие пердовики. Они получили ордена Ленина. Это было косвенное (или наоборот, самое прямое) признание «Кировки»: ведь с пуском этой шахты в корне менялся удельный вес рудника. Здесь работали самые лучшие ударные силы. Молодое предприятие уже в первый год начало работать на две трети проектной мощности, а в 1939 впервые был достигнут проектный рубеж. И лучшие из лучших, в числе которых и начальник подготовительного участка Макарова, получили ордена. Торжество состоялось в июне 1939.
Чем еще памятен тот год? Тем, что передовой инженер Макарова была снова послана в Московский горный. На этот раз всего на полгода, на курсы руководящих работников Наркомтяжпрома - Народного комиссариата тяжелой промышленности. И вернулась оттуда уже готовым кандидатом на повышение.
Впрочем, о методах ее руководства все же кое что узнать удалось, - в городском краеведческом музее. Правда, немного:
- Легко было с ней работать!
Так вспоминала современница Макаровой Таисья Васильевна Бессонова, и эту запись представила нам директор Ленинск-Кузнецкого краеведческого музея Тамара Васильевна Чухно. Ее же приводит в своей книге известный наш тележурналист Юрий Яковлевич Светлаков.
- Легко было с ней работать. Со временем не считалась.
Когда она работала начальником участка, её наградили орденом Трудового Красного Знамени. Участок очень хорошо работал.
Вот интересный момент. У нас участок сильно загазованный был, а вентиляционные трубы старые, деревянные. Инспектор предупреждал:
- Смотрите, инспекция пойдет, чтоб чисто было!
Лиза предложила:
- Давайте подружек соберём, жён рабочих! Вот они пришли, кто с вениками, кто с лопатами, кто с тряпками. Пять часов работали. Когда инспекция прошла, ни одного замечания не оставила.
Лиза хороший организатор была, никогда не кричала, скажет только:
- Давайте поработаем. И слушали её».
Ю.Светлаков слышал от старых хроникеров, что Елизавету Григорьевну в годы войны снимали «на кино». Но отыскать ничего не смог:
- К сожалению, сюжет о Макаровой так и не был найден. Я только узнал, что кинолента была продана за границу.
Что тут поделаешь… А слова из воспоминания «никогда не кричала» заставляют думать, что Елизавета Григорьевна и на новом месте оставалась тем, кем однажды уже была: педагогом, только подопечные другие. Ведь орден она получила, будучи начальником проходческого участка, а эта должность, в переводе, скажем, на армейский язык, все равно, что командир батальона: вроде и старший офицер, а все равно на передовой вместе с солдатами. Да еще и общественными делами заниматься жизнь заставляет, уже через полгода она – в членах Новосибирского крайкома комсомола. Спросить бы у кого, носила ли товарищ Лиза красную косынку?..
В том же 1939 орденоносец тов. Макарова принята в партию, она получает законное повышение по службе, переведена в трест начальником производственно-распорядительного отдела, и одновременно заместителем начальника техотдела. Это – самая гуща, это строительство новых мощностей, это штаб, где определяется техническая политика каждой шахты – на такие места назначают отнюдь не кого попало. Еще через полугодие – новое повышение, Елизавета Григорьевна вновь на своей Кировке, уже помощником заведующего шахтой.
В канун Великой Отечественной войны годовой объем добычи на руднике вплотную приблизился к четырем миллионам тонн. Даже при бурном росте угледобычи в первые пятилетки в других районах Кузбасса, доля Ленинского рудника в общем объеме добытого угля не только не снизилась, а даже возросла.
Но все ощутимей тревога на западных границах. Все больше сил затрачивается на оборону, на Красную Армию, на вооружение. Все меньше средств поступает на строительство шахт, - в тресте, она почувствовала это особенно отчетливо. К примеру, «Полысаевскую», заложенную в 1939-м, строили совсем не на такие мощности, как шахту им.Кирова, и Елизавета Григорьевна обеспечивала, обслуживала, курировала эту стройку.
Сроки были назначены наверху, приказом народного комиссариата тяжелой промышленности № 386а от 25.03.39 г. На разведанных промышленных запасах в объеме 7066 тысяч тонн был утвержден горный отвод в 202 га, в его границах находятся 18 угольных плакстов мощностью от 0,6 до 3,7 метар и падением от пологого до крутонаклонного. Все это она знала, так же как знала, что к началу строительства еще ничего не готово, что там даже электроэнергии еще нет. Но ее дело не обсуждать, а выполнять. И пришлось начинать стройку с прокладки высоковольтной линии и с проходки ствола одновременно. Пришлось выдавать техническую документацию на крепление ствола лесом, а проходку вести буровзрывным способом, но шпуры бурить вручную. Взорванную массу выдавали на поверхность тележками с помощью конного ворота. Электроэнергия на стройплощадке появилась почти через полгода.
Краеведы записали воспоминания местного ветерана, С.В.Белова, который мальцом был привезен сюда родителями, что приехали в Полысаево строить шахту. Получилась бытовая картинка, вот она.
«В июне 1939 года началось строительство, при нас были вбиты маркшейдерами первые колышки. Здесь было два десятка дворов, вот и все местное население. До этого большинство работало на конной базе, выращивали лошадей для окрестных колхозов и для Красной Армии. Приток людей начался с мая-июня 1939. Подъездных путей не было, не хватало стройматериалов для строительства шахты. Лес и пиломатериалы разгружали у основной железной дороги, где сейчас магазин «На Старой», а оттуда подвозили лошадьми. Для себя люди строили землянки из дерна, а лесоматериал один, это березовый лес, который беспощадно вырубали в районе школы № 19, ныне школы № 17. Сейчас там ничего, кроме нескольких берез, не осталось. Приходилось мириться, так как нужны были строители, а для них - жилье. И сразу одновременно заложили для разработки уклон и ствол. Уклон был, где сейчас ворота ПТУ, ствол - ниже нынешнего комбината.
Я учился в 29-й школе, летом многие ребята работали. Сам я работал грабарем, возил грунт для отсыпки железнодорожного полотна. Народу на строительстве железной дороги было много, но сроки пуска шахты поджимали, вот и принимали школьников на лето. Дорога была построена и в этом большая заслуга начальника стройки Зуева Афанасия Ивановича.
Шахту в эксплуатацию сдали досрочно, пошёл первый уголь, и меня взял к себе кучером начальник участка Ткаченко. Механизации не было, лошади нужны были в шахте и на поверхности. Планы на будущее росли, нужен был уголь. В 1941 году шахта вступила окончательно в эксплуатацию.
Начал расти поселок, первыми жителями были Лыжин, Бородина Ф., Суворов Андрей, Антонов Прокопий, Едакины - Прокопий, Максим и Семен, Заварзин Николай (он был награжден орденом Красного Знамени), Пушмынцев Г., Алиферчик, Зотов, Бакаев, Кобзев, Конев Иван, Шабалин Иван, Денисов Андрей Семенович, Шмаков Петр. Сын Петра Николай начинал работать на шахте слесарем, сейчас ветеран труда, награжден орденом В.И. Ленина. После ранения в 1943 году прибыл М.А.Чудаков, и возглавил подсобное хозяйство, так необходимое в годы войны».
Но мы не о них, мы о Елизавете Григорьевне. 12 мая 1941 начальник Кузнецкого угольного комбината тов. Задемидко пишет в отдел кадров Новосибирского обкома, что «руководство Кузбасскомбината просит в связи с отзывом тов. Шульжик на партийную работу, утвердить тов. Макарову Е.Г. в должности заведующего шахтой Полысаево треста Ленинуголь».
А в связи с этим еще один документ, - не надо бояться документов, они лучше доносят аромат эпохи.
«Характеристика на члена ВКП(б) т.Макарову Е.Г.
Утверждена на бюро ГК ВКП(б) 14 мая 1941, протокол № 90.
Тов. Макарова Елизавета Григорьевна, член ВКП(б) с 1939 г., имеет высшее образование, по специальности – горный инженер-эксплоатационник. В Ленинск-Кузнецке работает с 1935 г., за это время т. Макарова показала себя достаточно энергичным, знающим горное дело работником. В практической деятельности проявляет инициативу и настойчивость. Обладает волевыми качествами. Активно участвует в общественной работе, пользуется авторитетом среди рабочих и инженерно-технических работников рудника.
Тов. Макарова Е.Г. за выдающиеся успехи в деле подъема угледобычи, Указом Президиума Верховного Совета СССР в 1939 г. Награждена орденом Трудового Красного Знамени.
Горком ВКП(б)считает, что с порученной работой заведующего шахтой «Полысаево» тов. Макарова Е.Г. вполне справится и входит с предложением об утверждении ее в этой должности на бюро Обкома ВКП(б).
Секретарь Ленинск-Кузнецкого Горкома ВКП(б) И.Шаравьев (подпись)».
Такой документ означал одно: принимай, товарищ Макарова, новую шахту, давай уголь!
Была, повторимся, середина мая 1941.
Шахта осваивала разработку пласта Байкаимского, вскрытого двухклетьевым стволом. В клеть входила вагонетка на 0,85 тонны, и таким образом выдавалась порода и уголь, а в шахту шли материалы, оборудование и спускались люди. Ствол же служил и для вентиляции.
А через месяц началась новая биография и для шахты, и для заведующей, и для всех-всех-всех. Грянула война, мужиков взяли на фронт, в первые же дни на фронт ушли две трети коммунистов. К слову, как вспоминала сестра, Надежда Григорьевна, на фронт в составе 303-й дивизии кузбассовцев ушла добровольцем и их сестра Мария, она окончила пулеметное училище. К слову, это в их дивизии воевал Михаил Петрович Абызов, который в июне 1942 бросился на вражеский дзот и закрыл амбразуру своим телом. И было это задолго до подвига Александра Матросова. Только наш земляк почему-то Героем не стал. Улицы его имени есть в Кемерове и Воронеже, и школа в Березове носит его имя. Маша Макарова еще в дни формирования подружилась с лаборанткой углехимической лаборатории треста Зино Туснолобовой. Зина была медсестрой, раненая вмерзла в лед, потеряла руки и ноги, Герой Советского Союза… 303-я дивизия стала Краснознаменной, получила звание Верхнеднепровской, дошла до Чехословакии.
Брат Елизаветы - Василий Григорьевич, вернувшись с войны в Ленинск-Кузнецкий, долго еще жил по улице 10-летия Октября, дом 149.
А оставшимся в тылу надо было трудиться и за себя, и за ушедших на фронт. Перестройка на военный лад в «Ленинскугле», как и повсюду в стране, началась с перестройки организации труда. Уже 26 июня 1941 Президиум Верховного Совета СССР издал указ о повсеместной отмене отпусков и о вводе сверхурочных работ. На «Полысаевской-1» вместо шестичасового рабочего дня был введен восьмичасовой рабочий день для рабочих забойной группы и 11-часовой, вместо восьмичасового – для остальных. Точно так же, как на всех без исключения шахтах Советского Союза.
Вот воспоминания Михаила Яковлевича Кошмана, который трудился на «Полысаевской» с момента ее пуска, он там начал 14-летним рабочим поверхностного комплекса. «…- А с начала войны нас стали привлекать к различным работам в самой шахте – это очистка конвейеров, расштыбовка завальной части забоев лав, и выполнение всех посильных вспомогательных работ. С начала войны к работе в шахте привлекались все жители поселка»…
Ясно, что заведующая шахтой отдавала такие приказания от великой нужды. Большинство шахтеров, в том числе и из забойной группы, в суматохе первых месяцев, погрузились в теплушки и отбыли на войну. Хотя шахтеров не брали на первую мировую, и из Красной Армии их отзывали даже в самые тяжелые времена. Конечно, высшее руководство потом спохватилось, и пыталось поправить дела с обеспечением рабочей силой. Нарком угольной промышленности В.В.Вахрушев через несколько месяцев ввел запрет на военную мобилизацию работников шахт. Управляющим трестами и заведующим шахтами было запрещено отпускать шахтеров в добровольцы, а у призывников просто отбирали повестки из военкомата. Точно такие же распоряжения отдали наркомы авиационной промышленности, путей сообщения и других ведомств. Так поступали директора военных заводов. В 1942 в Кузбасс даже прибыло большое количество шахтеров, эвакуированных из Донбасса. Но полностью проблема квалифицированных подземных рабочих и специалистов не была решена до конца войны, но это большая отдельная тема. В шахту приходилось посылать практически всех подряд.
И даже с такой рабочей силой «Полысаевская-1» достигла в 1941 среднесуточной добычи в 620 тонн, при плановой проектной 500. Для сравнения: на первом году работы, в ходе «раскачки», коллектив добывал в сутки по 200 тонн.
К слову, такие темпы роста были в первые месяцы войны и на многих других шахтах. Комбинат «Кузбассуголь» получил задание поднять в третьем квартале 1941 среднесуточную добычу до 70 000, точнее – до 69978 тонн, и уже в июле это задание было перевыполнено. И тогда товарищ Вахрушев установил среднесуточный показатель до 80 000 на четвертый квартал и 90 000 – на 1942 год. «А когда, - пишет историк Н.П. Шуранов, - шахтеры Кузбасса 10 августа перевыполнили этот рубеж на 38 тысяч тонн, на это незамедлительно отреагировало бюро Новосибирского обкома партии. Рассчитывая получить некоторую помощь от центральных органов и наметив меры по удовлетворению основных нужд шахт за счет местных средств, оно решило поднять среднесуточную добычу угля в бассейне к 1 декабря 1941 до 100 000 тонн».
Но к тому моменту немецкие войска уже захватили огромные советские территории и промышленные центры. Обеспечение фронта легло на восточные районы, на Урал и Сибирь. На совещании в наркомате угольной промышленности 6 сентября был утвержден новый план угледобычи. На 100 000 тонн рассчитывать было невозможно, имеющиеся мощности этого не позволяли, поэтому в четвертом квартале было предписано добывать в нашем бассейне ежесуточно по 90 000 тонн угля. Но и этим планам в назначенные сроки сбыться было не суждено. С ноября 1941 добыча начала падать. С планом четвертого квартала не справился ни один из восьми трестов.
А «Полысаевская-1» план 1941 года выполнила 23 сентября.
Елизавета Григорьевна первым делом по приходе увеличила численность трудящихся (до нее подземных работах был занят всего 81 человек). И в шахте уже действовали две врубовые машины и четыре качающиеся конвейера, хотя уровень ручных работ, конечно, был очень высоким. К слову, ручная откатка достигала 54 процентов, остальные 46 процентов приходились на откатку конную. Но самый главный показатель: среднемесячная производительность рабочего при новой заведующей поднялась до 56 тонн, с 40,6, что была годом ранее.
И в итоге в 1941 году «Полысаевская-1» выдала 214 000 тонн угля, тогда как строилась на проектную мощность 150 000 тонн.
Газета «Советская Сибирь», областная, новосибирская, газета, в те дни писала так. «На шахте «Полысаевская» не слышно ни крика, не шума. А работа здесь идет, да еще какая! Из бункеров эстакады в пасти хопперов непрерывным потоком идет уголь, так нужный стране. Заведует этой шахтой молодая женщина- инженер Е.Г.Макарова, дочь анжерского горняка деловито принимает она важные решения. Места ушедших на фронт и здесь заняли женщины. Анна Смердина работает в забое, перевыполняет норму. Коногонами стали т.т. Калганова, Пичеркина, взрывниколм – тов. Рачева. А за ними пошли другие. И всюду умели они за себя постоять». Во всех книгах по истории Кузбасса обозначен такой факт: коллектив шахты план 1941 года выполнил первым в области, 23 сентября!
Трудная, небывало сложная была должность, но Елизавета Григорьевна, как видим, с нею справлялась получше многих. И, казалось бы, работать ей да работать, хотя совсем не для молодой женщины была ее должность, но коль уж война… Да только вот не поработалось. Впереди у Кузбасса был настоящий производственный кризис 1942-го, когда суточная добыча упала до 41,5 тысячи тонн. Потом был неимоверной трудности подъем. Потом была Победа.
Только все это было уже без Елизаветы Макаровой. Не пожилось ей. Судьбе было угодно даровать этой талантливой молодой женщине только три десятка лет жизни. Конечно, ей старались помочь, она лечилась. В июне 1942 ей подобрали другую работу, на новом месте тоже, конечно, нервы нужны, но не круглые же сутки, как на шахте! Тем не менее, спасти ее не удалось. Умерла Елизавета. Рак груди.
Некролог в газете: «После тяжелой болезни 10 августа 1943 в 3 часа дня скончалась депутат горсовета, секретарь по кадрам Ленинск-Кузнецкого горкома ВКП(б) Елизавета Григорьевна Макарова. …Замечательный человек, отличный товарищ, Елизавета Григорьевна навсегдаостанется в нашей памяти образцом хозяйственника и партийного руководителя, отдавшего все свои силы на благо нашего народа, на благо нашей любимой родины». Гусев, Филатов, Карпов, Малинов, Городецкая, и другие. «Вынос тела состоится из квартиры покойной (Коммунистическая ул. № 1-4) 12 августа в 4 часа дня».
Остался сиротой сынок Юра, второй раз сиротой: она усыновила ребеночка подруги, которая умерла при родах. Когда перешла заведовать шахтой, времени на домашние дела совсем не стало, Елизавета Григорьевна наняла домработницу и Юра рос под добрым присмотром. После кончины Елизаветы Григорьевны мальчика взяла к себе Надежда Григорьевна, сестра Елизаветы. Юра воспитывался у нее, вырос, окончил сельскохозяйственный институт, стал самостоятельным человеком, уехал работать на Камчатку. По не известным теперь причинам, умер очень рано, в самом начале 1970-х.
- Мы взялись было еще раз разыскать ее родственников, - сетует директор городского музея Тамара Васильевна Чухно. - Но к великому нашему огорчению, в Ленинске-Кузнецком никого из близких Макаровой уже не осталось.
Вот, наверное, и все о короткой жизни начальника Лизы. Официальные документы, личные дела, листки по учету кадров, архивные папки жизненными деталями не богаты. Особенно, деталями из личной жизни. Жаль, что осталась не изученной столь необычная и трагическая судьба молодой женщины.
…А «Полысаевская» все военные годы систематически наращивала добычу. После Елизаветы Григорьевны начальником стал П.С.Червяков, и в 1945-м шахта достигла 444 000 тонн, в три раза больше проектной мощности. Объемы проходки возросли с 4,2 км в 1941 году до 12,7 км в году победном.
Вскоре после войны «Полысаевская» прошла первую реконструкцию, в 1950 появились очистные комбайны, пришла пора комплексной организации труда. Были здесь и свои рекорды, и свои герои. А в проклятые всеми шахтерами 1990-е не миновали шахту и забастовки, и выскочки у руля управления, и падение добычи, и все сопутствующие беды. Но коллектив сумел сориентироваться, был избран талантливый директор, Сергей Иванович Денисенко, - это с его именем связан выход из тяжкой беды.
Сегодня «Полысаевская» - это совершенно иное, комплексно-механизированное, предприятие. Живет шахта, и у нее есть все перспективы для жизни дальнейшей.
Виктор Кладчихин