Некрасов Виктор Васильевич

1980 год. Шахта «Зыряновская». Газета «Кузбасс», строчки за подписью бригадира В.Г.Бовта: «Позади первый месяц работы по графику ленинской ударной вахты. Народному хозяйству страны мы отправили 63700 тонн угля. Чтобы к юбилейной дате добыть намеченные 240 тысяч тонн, в оставшиеся месяцы нашей бригаде потребуется достичь 70-тысячной нагрузки. Цифра внушительная: бригаде ни разу ещё не удавалось подниматься на такую высоту. Но ведь раньше у нас и техники такой не было. Новый трудовой год мы начали в лаве, оборудованной новым механизированным комплексом 1ОКП-70. Порядковый заводской номер его – 2. Первый из серии работает в Караганде. Мы с начальником участка Л.М.Требухиным ездили туда, посмотрели и ещё на месте решили, что техника стоящая, способна производительность труда по меньшей мере удвоить. Уже через несколько дней мы добыли за сутки почти три тысячи тонн.

  • Шахта Зыряновская  » Click to zoom ->

    Шахта Зыряновская

  • Герой Социалистического Труда М.Решетников (справа)  » Click to zoom ->

    Герой Социалистического Труда М.Решетников (справа)


У КОСТРА, ПО-ПИОНЕРСКИ…

 

Виктор Васильевич НЕКРАСОВ

1980 год. Шахта «Зыряновская». Газета «Кузбасс», строчки за подписью бригадира В.Г.Бовта: «Позади первый месяц работы по графику ленинской ударной вахты. Народному хозяйству страны мы отправили 63700 тонн угля. Чтобы к юбилейной дате добыть намеченные 240 тысяч тонн, в оставшиеся месяцы нашей бригаде потребуется достичь 70-тысячной нагрузки. Цифра внушительная: бригаде ни разу ещё не удавалось подниматься на такую высоту. Но ведь раньше у нас и техники такой не было. Новый трудовой год мы начали в лаве, оборудованной новым механизированным комплексом 1ОКП-70. Порядковый заводской номер его – 2. Первый из серии работает в Караганде. Мы с начальником участка Л.М.Требухиным ездили туда, посмотрели и ещё на месте решили, что техника стоящая, способна производительность труда по меньшей мере удвоить. Уже через несколько дней мы добыли за сутки почти три тысячи тонн.

Разумеется, это само собой не получилось. Мы загодя знали, что предстоит работать на новой технике, загодя начали учиться. Прошли специальные курсы: в декабре многие стажировались в лаве Михаила Николаевича Решетникова. Помогали монтировать узлы комплекса: гидравлику, например, всю собирали сами»...

В общем, дела идут, не хуже они и на других участках, в других бригадах, да и вообще, «Зыряновская» за 20 предыдущих лет 17 раз получила переходящее Красное Знамя министерства и ЦК профсоюза. И уже 10 лет называлась орденоносной – в 1971 была удостоена ордена Ленина. Это было одно из лучших угольных предприятий Советского Союза, на переломе семидесятых-восьмидесятых производительность труда зашкаливала за 150 тонн на рабочего в месяц,- в пример многим разрезам.

И посреди всего этого благополучия, в 1980-м, директор Юрий Николаевич Малышев получает повышение, назначается главным инженером объединения «Южкузбассуголь». Директором шахты становится его заместитель по производству Виктор Васильевич Некрасов.

- При утверждении в должности в министерстве, - вспоминает Виктор Васильевич, - заместитель министра Евгений Николаевич Рожченко обронил такую фразу:

-Достались тебе, парень, объедки с барского стола, ох и пороть тебя будем!

Новому руководителю и без того понятно, что пик производительности достигнут, а запасы угля на действующем шахтном поле истощаются («крохи со стола»), нужны энергичные меры продлять жизнь шахты, и продлять – ему.

Ту самую жизнь, которую Виктор Васильевич начал здесь, как все - с горных мастеров. А до этого?

А до этого был выпускной класс школы № 1 в далёком Благовещенске, и вступительные экзамены в 1957-м в Кемеровский горный институт. Была учёба, и всё остальное, включая спорт, - он был многократным чемпионом Кузбасса по легкой атлетике, а рекорд области в беге на 400 метров оставался непобитым несколько лет. Потом диплом, распределение в город Сталинск, на шахту «Зыряновская». Знал бы тогда – удивился бы, что проработает на ней аж 28 годков!

Считает, что ему очень повезло: шахтой командовал горный инженер с большой буквы Владлен Данилович Ялевский. Хотя самые первые дни запомнились несколько иными:

- Приехали мы сюда из института по распределению. Осмотрелись, и откровенно говоря, приуныли: «- Ну и дыра»! Перед зданьицем, с позволения сказать, бытового комбината – грязища непролазная, рядом – невзрачные строения. Не знали, как до двери шахтоуправления добраться. На месте механического цеха была конюшня, невдалеке – лесной склад, за ним протекала грязная речушка: теперь её отвели за мехцех, чтоб не мешала.

Владлен Данилович, придя на шахту в марте 1963 , задумал программу реконструкции – перевод с рельсовой откатки на полную конвейеризацию, на техническое перевооружение очистных и подготовительных работ. Был принят и выполнен первый на угольных предприятиях Кузбасса комплексный план НОТ - научной организации труда и управления.

Непосредственный разработчик этих планов Алексей Михайлович Пиденко поясняет, что вслед за планом НОТ, они утвердили первый план социально-экономического развития коллектива на пятилетку. Особая ценность его в том, что коллектив самостоятельно, без помощи строительных организаций, которых вечно не хватало, провёл полное техническое перевооружение и реконструкцию предприятия. А приставка «социально-» в названии документа означала, что менялась не только технология. Абсолютно изменился и наземный быт – мойки, ламповая, бытовки… Спецодежда уже не прела в связках, она сушилась в сетчатых контейнерах горячим воздухом. Обновилась столовая, обновилось всё остальное, выросло здание административного комбината. Плавательной бассейн оказался первым на шахтах Кузбасса. Заново отстроили профилакторий с набором всевозможных видов лечения для шахтеров и их семей. На «Зыряновскую» что ни день стали приезжать экскурсии отовсюду – посмотреть, поучиться…

Выросла и самая современная, по тем временам, ремонтная база -механический цех, гидроцех, цех ремонта выемочных и проходческих комбайнов. Разумеется, самыми непосредственными участниками дел были молодые выпускники Кемеровского горного и Сибирского металлургического институтов - И.В.Воробьёв, Ю.Н. Малышев Ю.Н., три брата Хрипковы, Л.М. Требухин и ещё, и ещё. Начальник шахты угадывал перспективных инженеров, и создавал условия для их быстрого роста. Конечно, не все смогли вписаться в этот сумасшедший ритм, кое-кто покинул коллектив.

А горный мастер Некрасов? Он уже начальник подготовительного участка, через три года возглавил очистной коллектив, а в 1973 назначен заместителем главного инженера по технике безопасности. Должность, известное дело, «расстрельная»: за аварии с виноватых «снимали головы» без разговоров. Большой уголь должен быть без травм. И этого, с внедрением новой техники, стало можно добиваться: в его бытность было получено три диплома министерства угольной промышленности СССР о присвоении шахте звания «Предприятие высокой культуры». Коллектив получал первые премии во всесоюзном соревновании за безопасный труд.

В июле 1978 новое назначение – зам директора по производству, и через три месяца В.Д.Ялевский становится генеральным директором «Южкузбассугля», а одногруппник Некрасова, Юрий Николаевич Малышев, назначается директором шахты. На техническом совете принимается сверхзадача – довести в 1979-м нагрузку на очистной забой до миллиона тонн! Миллиона тонн угля из одной лавы на новокузнецких шахтах ещё не добывали.

И началась круговерть под обыденным названием: «создание условий, обеспечивающих решение»… То есть, начались суматошные дни и бессонные ночи, неимоверное напряжение сил. На участке № 2, которым руководил грамотный инженер Владимир Алексеевич Леонов, в лаве, оборудованной комплексом ОКП-70, бригада Михаила Николаевича Решетникова пошла на рекорд, и 19 декабря 1979 года была добыта миллионная тонна угля, - скоро сказка сказывается… На деле же это было выдающееся достижение, вокруг которого перегревались все – от первого руководителя до слесаря внутришахтного транспорта. До этого в стране на шахтах с «сухой» технологией миллион был добыт лишь однажды, годом ранее, на шахте «Распадская». Сделала это бригада Героя Социалистического Труда Владимира Григорьевича Девятко.

Таким образом, «Зыряновская» вместе с «Распадской» вошла в число инициаторов всесоюзного соревнования бригад-миллионеров, которое было начато в «Южкузбассугле – повторимся, на шахтах с сухой технологией, в отличие от гидродобычи, где миллионы пошли чуть раньше. Движение стало мощным толчком к освоению на шахтах новой отечественной техники. Производительность труда поднялась на совершенно иные показатели. На «Зыряновской» миллионная нагрузка на лаву достигалась на протяжении шести лет подряд, бригаде М.Решетникова удавалось выдавать даже по полтора миллиона тонн в год, бригадир стал Героем Социалистического Труда. А, поскольку Ю.Н.Малышев получил новое назначение, пять из этих шести миллионов были организованы под руководством нового директора шахты Некрасова.

Но, как уже говорилось, запасы на шахте подходили к концу. Что пришлось ему сделать, чтоб удержать предприятие, не дать затухнуть, закрыться?

Естественно, ему, с помощью вчерашнего директора, а ныне главного инженера объединения Ю.Малышева и с помощью генерального директора В.Ялевского - «позавчерашнего» директора «Зыряновской», пришлось срочно добиваться прирезки новых запасов. Пластов менее продуктивной нижележащей свиты. Это ему удалось, и проект был разработан, но в министерстве проект забуксовал. У министерства, как всегда, не было денег.

А раз так, то принимается решение готовить новое поле по известному старшему поколению «нижелимитному финансированию». В этом неоценимую помощь шахте оказал бывший управляющий «Промстройбанком» Иван Иванович Землянухин. Без него, бывшего шахтера «Димитровки», непосильную задачу строительства нового горизонта было бы не поднять. Пока проект реконструкции бродил по этажам минуглепрома, В.Некрасову удалось хозяйственным способом, то есть, на собственные деньги шахты, за четыре года подготовить новую свиту пластов для работы. Шахта получила второе дыхание, всё шло своим чередом.

 

 

Отработаны последние выемочные поля по пласту 30 на основном горизонте «плюс 140». Работы по подготовке новых лав и добыче топлива на шахте переместились ниже нулевой отметки. Теперь, спустившись в забой, каждый горняк ощущает над собой 450-метровую толщу горных пород. Во-многом ухудшилась качество пластов. Нарушилась их монолитная прежде структура. Особенно неподатливым оказался пласт 29-а. Вроде и мощность его хороша, как-никак 3,6 метра, но очень уж трудно отрабатывать этот хлебный пласт. За последние три года не было ни одной лавы без пережимов и других нарушений.

Возрос приток подземных вод, в полтора раза больше выделяется метана. Теперь, чтобы добыть 1000 тонн угля, горнякам требуется изгнать из забоев более 20 тысяч кубометров метана, этого вено опасного спутника шахтёров. Даже стало возникать в выработках что-то вроде гейзеров, способных при смешивании с кислородом врываться и сносить всё на своём пути.

Изменились и угля залегания пластов – от 12 до 25 градусов. Как удержать на такой крутизне технику, проходческие комбайны, или, скажем, те же могучие комплексы не только удерживать, но и заставлять их двигаться быстрее, увеличивать производительность? И как заставить работать на такой крутизне транспортную цепочку, как выкачать на-гора добытый уголь, если он скользит и сваливается с ленты? Если типовые конвейеры могут тянуть лишь в пределах 18 градусов?

- Знаете,- отвечает он, - если бы думал я один, ничего бы не получилось.

Был у него отличный помощник по имени технический совет, во главе с главным инженером. Вот там, на одном из заседаний и нашлось решение: применить проходку диагональных уклонов. В этом случае выработка выполаживается, путь транспортировки несколько увеличивается, зато техника будет функционировать, как прежде.

В феврале 1981 была закончена проходка первого диагонального уклона по пласту 30. Оборудовали его соответственно проекту. И уже в июне по этому уклону пошёл уголь из лавы 30-25. А затем и из следующих…

Помимо строительства нового горизонта директор много внимания уделял жилищной проблеме. Понимая, что потери объемов производства избежать невозможно, а имея аналогичный опыт соседних шахт, чтобы не допустить оттока людей было принято решение строить жилье всё тем же хозспособом. И было построено 600 квартир, кроме того, у администрации города брали на достройку подъезды в новых домах. Удалось улучшить жильё 849 семьям, - такого результата не достигала ни одна шахта в министерстве. Выполнялась продовольственная программа – захрюкал на разные голоса животноводческий комплекс, построенный на горном отводе, каждая семья получала по 54 кг своего мяса в год. Из Алтайского края в обмен на уголь пошёл сыр, подсолнечное и сливочное масло, оттуда же везли говядину. В сложнейших условиях конца 1980-х делалось всё для обеспечения нормального социального климата в коллективе.

Но тут грянула перестройка, эхом прокатилось по стране знаменитое горбачёвское «вы их снизу, а мы их сверху». Пошли повальные, не повторённые больше ни в одной другой стране выборы первых руководителей, когда собрание «под панфары» снимало строгого директора, а его кресло занимал свой в доску. И чтоб угробить шахту, особо выдающимся умникам хватало считанных месяцев. На соседней «Нагорной» боевые горлохваты дали отставку Герою Социалистического Труда В.Ерпылёву, и шахты не стало. Памятным жарким летом 1989-го «Зыряновская» в забастовку «легла» последней во всей области. И то только потому, что к директору пришли с просьбой представители трудовых коллективов соседних шахт. Забастовка показала, что рабочие шахты полностью доверяют руководству.

Но вот 1991 год. Некрасов - генеральный директор концерна «Кузнецкуголь». И те шесть генеральских лет Виктор Васильевич считает самыми трудными на всём своём трудовом веку. То и дело приходилось искать решения в самых, казалось бы, не решаемых ситуациях. Проблем у предприятий прибавилось, а финансовые возможности сошли на нет. Уголь всем нужен, а расплачиваться за него нечем. Начались задержки зарплаты…

Выход один - экспорт собственной продукции и продукции должников -металлургов. В кратчайшие сроки были заключены договора с иностранными потребителями и, как говорится, процесс пошел, проблема зарплаты практически была решена.

Надо сказать к началу 1990-х технический парк на шахтах износился, устарел, а если учесть, что в СССР львиная доля угольного машиностроения была на Украине и в Казахстане, то понятно, что после развала Союза мы остались с очень ослабленной машиностроительной отраслью. Да и та, что осталась, выпускала технику вчерашнего дня.

И вот староста угольных генералов В.В. Некрасов обсуждает с коллегами предложение о выпуске шахтных комплексов нового технического уровня. Где? На оборонных предприятиях, оставленных без государственного заказа! Идею поддержали Е.В.Кухаренко («Северокузбассуголь»), В.П, Мазикин («Ленинскуголь»), руководство «Распадской», Э.Л.Лангольф («Беловоуголь»). Правда, после смены руководства, беловчане отказались от участия. В июле 1992 была зарегистрирована ассоциация «Кузбассуглемаш» в которую вошли, помимо угольщиков ещё и Гипроуглемаш, Юргинский машзавод, новосибирский «Тяжстанкогидропресс», Томский приборный завод. Как вспоминает В.Некрасов, угольщики были потрясены мобилизационной способностью оборонщиков. С момента организации до выпуска первой крепи прошел всего год! За это время они успели оснастить производство, адаптировать техническую документацию, обучить персонал и изготовить первую машину. В июле 1993 года состоялась презентация комплекса КМ-138, который обошелся в 4 миллиарда рублей ( в те годы, если кто забыл, всё было в миллионах и миллиардах), тогда как не импортный даже, а свой российский, малаховский, комплекс покупали за 9 миллиардов. Первенец был передан на «Распадскую».

Инициатива была оценена, большая группа специалистов была удостоена Премии правительства, а «староста» был ещё и награжден орденом Дружбы. За время существования ассоциации было произведено 25 комплексов для шахт Кузбасса.

Как говорил В.Некрасов в одном интервью, целью создания «Кузбассуглемаша» было производство надежной, высокопроизводительной, не дорогой машины. Мы не ставили целью зарабатывать прибыль, мы хотели в кратчайшие сроки насытить шахты машинами нового технического уровня. Нам это удалось.

- К слову,- оживляется Виктор Васильевич, - на «Заречной» ещё жив один из них, он уже выдал 20 миллионов тонн угля!

…Метры, тонны, новая техника… А каким этот человек видится своим современникам сегодня, так сказать, через дымку десятилетий?

- Он первым в Кузбассе задумался – нельзя ли делать угольные комплексы в Кузбассе, не привозить их за тридевять земель?- вспоминает бывший зам генерального директор «Южкузбассугля» по экономике Владимир Иннокентьевич Чудинов. - Мы с ним побывали на машиностроительном заводе в Юрге. Через годы на Юрмаше стали размещать заказы многие угольные компании, но первым был Некрасов…

- Это был продолжатель дела Ялевского, - откликается на звонок бывший секретарь Орджоникидзевского райкома партии Василий Егорович Некрасов. – Запомнился ещё, когда был начальника участка. Это был жёсткий руководитель, амбициозный, правда, в порядочном смысле - он всегда знал, чего хочет.

- О нём самые добрые воспоминания, - улыбается многолетний бригадир, орденоносец Виктор Григорьевич Бовт. – Все его знали и он знал всех, - он же в коллективе со студенческих времён. Мог остановиться с любым и за расспросы:

- Лёшка твой не женился? И так далее.

У кого ребёнок заболел, или самому понадобилось на операцию – сразу к директору. Тот за телефон, всё устроит, организует, сделает. И к нему шли!

Участки в Карлыке нарезали, дачи начали строить, кто во что горазд - целая эпопея была, по выходным с раннего утра - народная стройка, дым коромыслом! Его «объект» – неподалёку от меня. Однажды к вечеру я топором намахался, приготовился ужинать. Смотрю, подходит.

- Садись, Виктор Васильевич!

Слово за слово, а у меня, как на грех, с собой – ничего! Он не выдержал:

- Угощать-то будешь?

- Да нечем!

- Как нечем, а вон…

Это на перевёрнутом ящике, в котелке, картошка в мундире. По картошке соскучился? Это меняет дело, - милости прошу! Я сальца порезал, чайник на костре взбодрил, и мы со всей этой картошечки мундиры сняли единым махом. Потом чаю с травками, никаких таких «граммов», дотемна просидели у костра по-пионерски…

Но любой тебе скажет, с ним - никакого панибратства. Знал он ту тоненькую ниточку, за которую сам не заступал, и люди её чувствовали: он не «свой в доску», он - другой! Всяких же приходилось повидать: приехали как-то из Ленинского рудника известнейший бригадир, Герой Социалистического Труда, первый пятисоттысячник, с директором шахты. Так тот бригадир с директором - как с одноклассником. Это не просто врезалось, это отчеканилось, выжглось в памяти... Чтоб с Некрасовым такое?.. Бывало не раз – возвращаемся с торжества из Кемерова, поздно, он нас, всю делегацию, к себе домой. А там: - Тоня, накрой на стол!

Антонина Геннадьевна, светлая ей память, каждого усадит, с каждым по имени-отчеству… И хозяин то же самое. Наговоримся, нахохочемся… Он ценил мастеровитых людей – начальников участков, бригадиров, слесарей, относился к ним в высшей степени уважительно. Но и оттянуть мог по всей форме, в пух и прах, но назавтра всё забыто, - производство же!

А вот ещё случай, - тоже отчеканился.

В теле лавы оказалась старая выработка.

- Не часто, - поясняет Виктор Григорьевич, - но бывало такое: заброшенный штрек на пути лавы. С начальником участка Леонидом Михайловичем Требухиным голову ломаем, он грамотнейший инженер, участок за ним был как за каменной стеной много лет. Ломать было над чем: выработка – параллельно лаве. До того они попадались под углом. Лава доходит до неё, и сверху, с вентиляционного штрека, или снизу, с конвейерного – как она пройдена - в общем, с одного конца начинаем переходить постепенно, двумя-тремя секциями, потом следующими секциями, и так, постепенно, вся выработка остаётся позади. А эта параллельная. Старая, заилованная, страшно закуполённая - до кровли свет не достаёт. Да ещё креплёная металлом… Загадка! Советчиков всяких у нас перебывало, кончилось тем, что однажды в лаву директор пришёл вдвоём с Малышевым, - тот уже командовал «Южкузбассуглём». Скомандовал и тут:

-Перемонтаж!

А что ещё придумаешь? Рискнуть? В лоб пойти на выработку? Завалить лаву - дело нехитрое, но это срыв плана, это огромные убытки… Конечно, перемонтаж. То есть, по другую сторону выработки, будь она неладна, надо пройти монтажную камеру, перетащить в неё по секциям наш комплекс, смонтировать и трогаться дальше, дорабатывать пласт. Но одно дело – обычный монтаж комплекса с гор, и совсем другое - в подземных условиях, в тесноте - работы втрое, вчетверо…

- А что, если без перемонтажа? – предлагает директор. Звонит, и мы с ним в ночь в шахту, в эту выработку. Потом ещё раз. Излазили всё, присели под борт, я ему:

- У меня лопату не отнимут, Виктор Васильевич, а ты за своевольство запросто погон лишишься!

Он ни в какую!

Тогда вношу предложение:

- Уберите оттуда металл, - крепь, трубы, весь хлам,- если завалит, с металлом не справимся, а лес где топорами вырубим, где выпилим… Попробуем!

И вот туда крепильщики без задержки, и опять мы каждую ночь с директором – к ним. За несколько смен всё вытащили, под куполами клетки выложили, стойки, подхваты – всё готово. И вот подходит лава – как раз во вторую смену, всем фронтом от вентиляционного до конвейерного - вдоль выработки, по линеечке. И мы с начальником участка тут:

- Ну что, начали?

Начали. Комбайн сверху зарубается, трогается, берёт стружку, ползёт вниз, вслед за ним ребята секции на положенные 60 сантиметров подвигают по очереди. Грохот, пыль, треск – это лесины трещат, и так до самого перегружателя внизу. Потом осмотрелись, почистили под ногами, убрали комки, можно продолжать. Комбайн вверх, и всё снова – пыль, грохот, треск. Ребята, где надо – топоры в ход, щепки летят. Но опять всё нормально, комбайн закончил ленту, и - на исходную. В общем, утром звонит директор:

- Как выработка?

- Уже в завале!

Не знаю, как он там отчитывался - рассказал? Не рассказал? Ведь прямое указание нарушил. Не просто рисковый, не бесшабашный, а смелый мужик, грамотно смелый! С того дня я его вдвое уважаю, с ним, как и с нашим начальником третьего участка Леонидом Михайловичем Требухиным, работалось не просто легко, а интересно-легко!

Сейчас редко видимся, если опять приедет в город, - даст знать. Обнимемся!

 

* * *

Награждён орденом Дружбы. Медалями Советского Союза, России и Кемеровской области. Лауреат Премии правительства. Заслуженный шахтёр РФ. Полный кавалер знака «Шахтёрская Слава». Почётный работник угольной промышленности. Кавалер Золотого Знака «Угольщик России». Заслуженный шахтёр Кузбасса. Заместитель председателя Правления землячества Кемеровской области.

 

Виктор КЛАДЧИХИН